Keryx International is the platform that has made the life of Austrian scientist, Rudolf Steiner, easily available to the public. Frederick Amrine is Arthur F. Thurnau Professor in German Studies at the University of Michigan, has shared his years of research on Steiner, through this platform. The work is entirely committed to the life of the scientist and the various fields, he was associated with.

1. Фредерик Амрин
Рудольф Штайнер:
150 лет с рождения гения

2. 2
© 2022 Frederick Amrine
All rights reserved.
No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means,
electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and
retrieval
system without permission in writing from the publisher.

3. 3
По мнению Вилли Брандта (лауреат Нобелевской премии мира,
так что мы имеет все основания доверять его суждениям), Рудольф
Штайнер сделал величайший вклад в дело мира во всем мире в ХХ
веке. Виктор Наваский, который в течение долгого времени
пребывал на посту редактора журнала «The Nation», в своих
мемуарах 2005 года описывал Штайнера как человека
«опережающего свое время», другие же, в частности, Йозеф Бойс,
обнаружили в глубинном видении Штейнера человеческой природы
возможность радикального обновления культуры. Оуэн Барфилд
утверждал, что Штейнер, возможно, является ключевым
мыслителем современности, и, отбросив свою типично британскую
сдержанность, однажды заявил: «Сравнивая его не только с его
современниками, но и оглядываясь на историю западного мышления
в целом, невозможно не заметить, насколько выделяется его
личность». Тем из нас, кому посчастливилось открыть для себя
персону Рудольфа Штайнера, понимают, что наша, может
показаться, гиперболическая оценка будет вызывать скептицизм.
Если Рудольф Штайнер и правда был таким выдающимся гением,
как тогда почти спустя столетие после своей смерти для
большинства он может оставаться неизвестным?
Подобное уже случалось ранее. Аристотель был потерян для
Запада на целое тысячелетие. Труды Фомы Аквинского
католическая церковь внесла в свой «Индекс запрещённых книг» на
полвека после его смерти. К началу ХIX века величие Й.С. Баха
пришлось открывать заново, чему мы обязаны Мендельсону. При
жизни Ван Гог продал всего одну свою картину. Оглядываясь назад,
мы качаем головами и задаемся вопросом, как можно было
допустить такое пренебрежение. И, тем не менее, именно это и
произошло. И точно так же будущие поколения будут качать
головами и удивляться нашим поступкам.

4. 4
СЛОЖНОСТИ
На самом деле в корнях пренебрежения находится множество
причин, но ни одну из них нельзя посчитать уважительной. Штайнер
плохо вписывается в общепринятые категории уважения. «Педагог»,
«художник», «философ», «общественный интеллектуал», «теолог»,
«историк», «культурный критик», «духовный учитель» – все это
определяло личность Штайнера, но в то же время ни один из этих
ярлыков не способен всецело отобразить весь масштаб и дух его
работы. С другой стороны, на первый взгляд Штайнер может
показаться фигурой, значимость которой легко можно
нивелировать при помощи таких уничижительных терминов, как
«гуру», «оккультист» или «мистик». Но кто-кто, а Штайнер никоим
образом не был «гуру», поскольку он отвергал концепцию
авторитета и с самого начала определял антропософию (именно так
он называл свою философию) как философию свободы. Конечно,
полные глубокого уважения и энтузиазма, некоторые антропософы
могут проявлять благоговение по отношению к личности Штайнера,
но это абсолютно противоречит его желаниям и его собственному
стилю. В письменных трудах или лекциях Штайнера вы вряд ли
сможете найти хоть намек на личность, а его незаконченная
автобиография, в которой основное внимание преимущественно
уделяется на ранних этапах своей жизни, обезличена до
невозможности. Штайнер действительно подтвердил реальность
духовного мира за пределами нормального сознания, но если это
делает его «оккультистом» и «мистиком», то к разряду оных также
следует отнести Платона, Кеплера, Эмерсона, Планка и Ньютона.
В корнях антропософии находится идеализм таких мыслителей,
как Шиллер, Гегель, Фихте и в первую очередь Гёте. Вряд ли эти
имена могут показаться незнакомыми, но в англоязычном мире они
все же не так широко известны, а сам дух немецкого идеализма
значительно противоречит эмпирическому и скептическому
характеру англо-американского мышления. К концу XIX века, когда

5. 5
на пике находились идеи материализма, первые попытки
самоутверждения Штайнера вначале в академической философии, а
затем в движении образования рабочих потерпели неудачу все из-за
того же скептицизма, который к тому времени также захватил и
немецкоязычный мир. Идеи, которые сегодня кажутся нам чем-то
само собой разумеющимся, а именно понимание реальности
бессознательного или активная роль воспринимающего в
конструировании опыта во времена юности Штайнера считались
еретическими. Даже члены кружка художников-авангардистов, к
которым он впоследствии присоединился, были настолько
поглощены своими собственными личностями и настолько
находились в плену натурализма, что оказались неспособными
следовать попыткам Штайнера развивать тот вид духовного
искусства, который в конце концов появляется в
экспрессионистских движениях, примером чему может служить
«Синий всадник», появившийся два десятилетия спустя.
Единственной группой, которая была открытой для идей Штайнера,
были теософы. Поэтому он принял их приглашения на лекции и в
итоге согласился стать секретарем новой Немецкой секции
Теософского общества. В 1903 году Штайнер начал открыто
говорить и писать о своих духовных исследованиях, но этот
теософский период продлился всего несколько лет: до 1907 года у
Штайнера и глав общества появились серьезные разногласия, а к
1912 году к своему сожалению Штайнер подал в отставку.
К несчастью для западных читателей, одним из следствий
данного эпизода стало то, что язык базовой антропософии (до того,
как Штайнер стал использовать это название) наполнен
санскритскими терминами из теософии, такими как, например,
«арупа», «пралайя» и «дэвачан». Две из четырех, как их называют,
«базовых книг» Штайнера имеют явно выраженные теософские
названия: «Теософия» (хотя этот труд преимущественно посвящен
психологии) и «Очерк Тайноведения», который является кратким
аналогом «Тайной доктрины» Блаватской, что уже давно издавалась
на английском языке под фатально ошибочно переведенным

6. 6
названием «Оккультная наука». В своих более поздних трудах
Штайнер разработал новый словарь, в котором, например, дэвачаны
уступают место онтологическим царствам «бытия», «откровения»,
«жизни и труда» и «законченной работы». Такие лингвистические
сложности, несомненно, являются одной из причин игнорирования
Штайнера, но это причина отнюдь не веская.

7. 7
ЭЗОТЕРИКА ДЛЯ ВСЕХ
Другая сложность заключается в том, что антропософия во всех
смыслах этого слова является эзотерической. Она имеет
собственные термины, которые необходимо усвоить, что в целом
касается почти всего, что стоит изучать. Откинув теософские
термины, можно увидеть, что язык антропософии на самом деле
довольно-таки прямолинеен и интуитивно понятен и что Штайнер
пишет и говорит в целом довольно просто. Настоящую сложность
представляют именно идеи, которые зачастую могут показаться
настолько новыми, что голова может пойти кругом. Именно
мышление Штайнера являются глубоко и по-настоящему
эзотерическим. Развив до высокого уровня то, что традиционно
называется ясновидением, Штайнер стал настоящим провидцем в
самом прямом смысле этого слова. Он мог делиться фактами о вещах,
которые большинство из нас еще не познали (или познали, но либо
не имеем достаточно смелости, чтобы говорить об этом, либо не
поняли, что именно произошло). И Штайнер убеждает нас, что все
мы имеем возможность испытать эти вещи на себе.
Одно из центральных учений Штайнера заключается в том, что
до относительно недавнего времени человеческая культура
формировалась отдельными лицами – «гениями» и «посвященными»,
– которых вдохновляла их принадлежность к закрытому
эзотерическому знанию, известному под множеством имен. Следуя
примеру греков, Штайнер преимущественно называл это давно
скрытое знание мистериями. На начальных страницах своей первой
«базовой книги» «Как достичь познания высших миров?» Штайнер
описывает глубокие преобразования, революцию, которая имела
место в конце XIX века, когда пришло время, чтобы прежние
секреты преподносились открыто, стали достоянием
общественности и в конечном итоге трансформировали всю
культуру. То, что ранее было объектом пассивного и
полусознательного откровения извне, теперь должно активно и

8. 8
сознательно искаться внутри. На языке романтизма (направление,
которое предзнаменовало эти изменения) это можно описать таким
образом: что было зеркалом, должно стать лампой. Именно это и
подразумевал Штайнер, когда вместо слова «антропософия»
[человеческая мудрость] использовал «теософию» [божественную
мудрость], и что, в свою очередь, скорее всего имел в виду
Оуэн Барфилд, когда выпустил сборник антропософских эссе под
названием «Зрелый романтизм». Великий художник-авангардист и
антропософ Йозеф Бойс вторил Штайнеру в одном из его множества
девизов – «Обратите мистерии в свою пользу!»

9. 9
ЧРЕЗМЕРНАЯ ПЛОДОВИТОСТЬ
Еще одну сложность представляет количество трудов
Штайнера, а именно то, что их несчетное множество. Если люди,
которые написали дюжину книг, считаются «плодовитыми», то
случай Штайнера можно описать как чрезмерную плодовитость. В
период, когда я на протяжении многих месяцев штудировал работы
Штайнера, мой сын однажды указал на книгу в 200 страниц в
зеленой мягкой обложке с названием «Полное собрание трудов»,
которую он часто видел в моих руках, вздохнул и посетовал: «Папа,
книга ведь не такая уж и большая. Сколько можно ее читать?» Я
рассмеялся и объяснил ему, что это все лишь каталог полных работ
Штайнера на немецком языке, а неполных существует еще 400 томов,
и что я просто сверял названия, пока работал с ними. Издание
начинается с 45 томов книг, писем и опубликованных эссе, после
которых следуют 39 публичных лекций, затем еще 270 томов
частных лекций для членов Теософского и Антропософского
обществ, которые были записаны стенографически. Как и
планировалось, издание завершают несколько десятков томов
заметок, зарисовок, картин и других работ Штайнера. И по сей день
множество трудов остаются непереведенными, также как и
множество рукописей хранятся в архивах так и
неотредактированными и неопубликованными. Даже самый
ревностный любитель антропософии, который посвятил жизнь ее
изучению и который может прочесть Штайнера в оригинале, будет
вынужден смириться с мыслью, что он покинет этот мир, так и не
прочитав все его труды.
Проблема приспособления к Штайнеру также усложняется
отсутствием единого классического текста, подобного «Толкованию
снов» или «Критике чистого разума», который бы резюмировал его
мысль. Он обращался к великому множеству аудиторий, используя
разнообразнейшие идиомы. Самые глубокие идеи Штайнера
отображены в его частных лекциях, которые хотя и являются уже

10. 10
давно доступными для масс, но предполагают знание материалов,
изложенных в его вводных книгах, что сильно усложняет задачу. Для
многих людей наиболее убедительным будет применение идей
Штайнера в сферах образования или сельского хозяйства, но эти
труды также предполагают знание «базовых книг», каждая из
которых существенно отличается от других, а одна из них вообще
представляет собой огромную и сложную космологию. Чтобы
полностью оценить Штайнера, необходимо ознакомиться с большим
количеством его трудов. Именно поэтому, когда антропософов
спрашивают, с чего стоит начать изучение Штайнера, им сложно
дать какие-либо рекомендации. Да, это поистине невероятно сложно,
но и это нельзя считать веской причиной, чтобы игнорировать
Штайнера.

11. 11
НАУКА О ДУХЕ
Возможно, самым большим препятствием, с которым
столкнулся и продолжает сталкиваться Штайнер на пути к
признанию, является то, что он, казалось бы, находится
исключительно посредине между наукой и религией. Штайнер был
хорошо образован и имел глубокие познания в истории и философии
науки. Но именно его собственные внутренние переживания
доказали Штайнеру реальность духовного мира, где он обнаружил
множество явлений, в которые исследователь, применив строгие
методы, мог бы проникнуть и осознать. Штайнер утверждал, что
настало время, когда человечество должно начать выходить за
пределы простой привычной веры и вытеснять ее вначале знанием и
в конечном итоге непосредственным опытом, духовными реалиями.
Посредничество в этом эпохальном переходе – это важная часть того,
что подразумевал Штайнер, называя антропософию духовной наукой.
Приверженцы науки или религии, которые соответственно
находятся по обе стороны этого длительного разрыва, неизбежно
будут разочарованы, но те, кому эта глубокая рана, нанесенная
человечеству, причиняет боль, будут обращаться к антропософии.
Антропософия не про религию, а про духовность.
Приверженцы религии сочтут это различие абсолютно
несущественным, а науки – слишком тонким. Штайнер много писал
и говорил о вещах, которые обычно относятся именно к теологии и
в первую очередь к христианскому богословию, но его взгляды
глубоко экуменические. Под «Христом» Штайнер подразумевал
высокую духовную силу, которая превосходит любые конкретные
религиозные убеждения или институты и в то же время наполняет
их все тонким и сложным сплетением способов. Антропософия
совместима с разнообразными религиозными традициями, но в ее
основе не лежит ни одна из их комбинаций. Штайнер рос в семье
вольнодумцев и, выбирая для своего исследования духовность,
руководствовался исключительно собственными внутренними

12. 12
побуждениями и стремился культивировать свободную духовность
отдельно от любых традиционных религиозных институтов.
Рассуждая о стремлении евангелистов к собственному спасению,
Штайнер также сокрушался о скрытом в нем призыве к эгоизму.

13. 13
В антропософии ничто не претит духу современной науки,
который Штайнер почитает. В то же время философ справедливо
критикует события, которые имели место в истории и которые
произвольно ограничивали пути становления и понимания науки, а
также то, как она использовалась. Штайнер напоминает нам, что
наука характеризуется (или ей стоило бы характеризоваться) не
предопределенным набором допустимых объектов исследования, а
скорее понятиями строгости, объективности и подтверждения
обоснованности. Зарождение современной науки было подвержено
пагубному желанию контролировать природу, необоснованному
редукционизму, смеси скептицизма и строгости. Триумфальная
риторика Фрэнсиса Бэкона оказалась решающей, поскольку,
согласно его мнению, ученый должен «не упустить ни единого
шанса досадить» ее величеству Природе и «преследовать ее в ее
странствиях». Он представляет себе ученого, который «приведет
Природу со всеми ее детьми, отдаст в услужение и сделает ее рабой
человека». В Плане «Великого восстановления» (1620 г.) Бэкон
похваляется: «Я предлагаю не просто исследовать эти области в
моем сознании, словно авгур, который принимает покровительство,
а войти в них, как генерал, с целью овладеть». Относясь к природе
как к рабыне и военному трофею, стоит ли удивляться, что мы
повсечасно сталкиваемся с экологическими кризисами? Штайнер
предвидел их и предлагает решения, глядя в самый корень проблемы.
Вслед за Декартом современная наука пришла к произвольному
определению своего метода как устранение всех понятий о
каузальности, кроме механических, и отвергла их как «оккультные»
явления, которые не поддаются количественной оценке. В
результате этого даже Ньютон обвинялся картезианцами в том, что
он привнес в науку «оккультные качества», поскольку его видение
понятий гравитации и силы не предполагало каких-либо каузальных
механизмов. Но величайшие ученые отнюдь не были скептиками.
Например, Ньютон посвящал герметической философии и теологии
столько же времени, сколько математике и физике, а Кеплер
(согласно Канту, известному как самый «строгий» из когда-либо

14. 14
живших мыслителей) утверждал, что благодаря своим кропотливым
усилиям смог постичь древнюю мудрость, которая охранялась и
была раскрыта Пифагором и египетскими мистериями лишь
частично.
Научный метод исследования как раз этих качеств Штайнеру и
удалось разработать, а в его объемных книгах, эссе и лекциях
изложены результаты его собственных ноэтических экспериментов.
Вслед за Гёте философ признал, что воспринимающий неразрывно
связан с конструированием опыта и что любое восприятие уже имеет
«багаж теории». Как у Гёте, так и у Штайнера наиболее точным
научным инструментом является человек, который сумел развить
свои способности. Руководствуясь этим, Гёте разработал
альтернативный научный метод, в рамках которого используется
дисциплинированное воображение, строгая наука о качествах.
Главнейшей целью науки должно быть не разочарование природы и
полное взятие ее под контроль, а скорее развитие личных
способностей человека для того, чтобы постепенно познать
мудрость природы. Подобно Гёте, Штайнер считал, что конечная
цель науки должна заключаться в преобразовании ученого. Как бы
утверждали Фрейд, Гуссерль и другие современники Штайнера, не
существует никаких причин, по которым строгость науки не могла
распространяться на явления нашей внутренней жизни. Конечная
цель науки заключается в теории в ее этимологическом смысле, ведь
теория имеет тот же корень, что и слово «театр», и описывает
созерцательное рассмотрение духовных явлений. Таким образом,
самостоятельное преобразование путем медитативного созерцания
явлений является не антитезой науки, а скорее ее конечной целью и
сутью.

15. 15

16. 16
РАСШИРЕНИЕ СОЗНАНИЯ
Как наставлял Платон в своей «Аллегории пещеры», ощущение
и пассивная неотраженная мысль, в основе которой находится
ощущение – докса – не более чем тени, отбрасываемые светом
сверхличностного мышления, которое является творческим, ярким и
живым. Последовав примеру немецких идеалистов и романтиков,
Штайнер называл это оживленное интуитивное мышление
Воображением. Но в отличие от романтиков, он пошел намного
дальше, всецело исследуя духовную сторону восприятия, для
которой и был выделен такой орган, как Воображение, и развивая
еще более высокие методы познания, которые он определил как
Вдохновение и Интуиция. Один из способов начать размышлять о
том, что открыл Штайнер, заключается в расширении аналогии
Платона: Вдохновение – это высокая когнитивная способность,
тенью которой являются наши повседневные чувства, а мы видим
тень Интуиции в нашей способности воли. Наше повседневное
понимание чувств подобно сну, наше сознание глубоко спит в наших
желаниях, но даже на этих более высоких уровнях сознание
возможно пробудить.
Подобно Фрейду и Юнгу, Штайнер наставлял, что
бессознательное может и должно становиться все более
сознательным и что для достижения такого высшего знания
существуют строгие методы. Фрейд открыл и исследовал понятие
личного бессознательного, которое, как он обнаружил, является
намного более значимым, сильным и знающим, чем сознание. Он
называл это бессознательное «гипермнестическим» – суперпамятью.
Юнг, в свою очередь, пошел еще дальше и нашел убедительные
доказательства существования трансличностного бессознательного.
Чтобы понять духовную психологию Штайнера, нужно существенно
расширить эти понятия в двух измерениях. Таким образом, «дух»
Штайнера можно трактовать как бессознательное природы и
космическую память обо всем, что когда-либо происходило. Как

17. 17
Платон, Фрейд и Юнг, Штайнер описывает строгий метод, с
помощью которого можно продвигаться по пути достижения более
высокого знания и в конечном итоге на собственном опыте
проверить то, о чем заявляли посвященные особы. Это огромное
космическое бессознательное можно постепенно раскрывать с
помощью медитации. Это слово происходит от латинского глагола,
который будет переводиться как «практиковать». С достаточным
количеством практики и времени каждый может развить эти
способности более высокого познания. Вряд ли есть что-то более
обнадеживающее, чем предложение, которым начинается первая
«базовая книга» Штайнера: «В каждом человеке дремлют
способности, при помощи которых он может приобрести познания о
высших мирах».

18. 18
ВОЗЗВАНИЕ К МУДРОСТИ ПРОШЛОГО
Результаты исследований Штайнера дали более глубокое
понимание человеческой природы и истории мира. Прежде всего,
Штайнер восстановил и разъяснил древнее тайное знание о том, что
человеческая природа триедина и включает в себя не только тело, но
также душу и дух. В течение веков, по мере того как человечество
все глубже и глубже увязало в материальном мире, осознание
высшей природы человека постепенно, но неуклонно размывалось.
Довольно часто Штайнер вспоминал Вселенский собор в
Константинополе, который проходил в 869 году н.э. и на котором
говорить о человеческом духе как о чем-то знаменательном стало
ересью. Человечество продолжало двигаться по наклонной до тех
пор, пока к концу XIX века безудержный материализм не
приблизился вплотную к тому, чтобы полностью разрушить
абсолютно любое ощущение реальности человеческой души. Первая
великая миссия Штайнера заключалась в борьбе с материализмом, в
ложности которого он убедился непосредственно на своем опыте.
Философ также поучал, что человечество может стать полностью
автономным, только выдержав длительное затмение, во время
которого духовный мир был скрыт от взора, что впоследствии
позволит нам полностью пробудиться и обосноваться в физическом
мире. Скептицизм и материализм были необходимыми средствами
современности, которая в конечном итоге обязана превзойти их.
Теперь, когда преимущества материализма являются раскрытыми,
он становится пагубным, и человечество, используя свою недавно
обретенную автономию, должно начать искать свою собственную
высшую природу и правильное отношение к макрокосму.

19. 19

20. 20
ЭВОЛЮЦИЯ
Но даже такой альтернативный подход к виденью
современности является не более чем одной короткой главой гораздо
более монументальной истории, которая подводит нас к одному из
величайших достижений Штайнера и всеобъемлющей теме,
поднимаемой в его многочисленных книгах и лекциях, – описанию
эволюции сознания. В своем обширном описании Штайнер
действительно обращается к тому, что можно было бы назвать
эволюцией «космического сознания» за огромнейший промежуток
времени всей доисторической эпохи, но гораздо больше внимания
он уделяет задокументированной истории человечества. Оба конца
грандиозны и находятся за гранью воображения.
Штайнер подтвердил реальность эволюции, но не так, как ее
понимал Дарвин. Он с уважением относился к теории Дарвина,
которая стала для философа источником вдохновения и
предпосылкой к началу его собственных исследований того, что,
возможно, логичнее было бы назвать эволюционной космологией.
Дарвин смог рассмотреть лишь частичку по-настоящему
масштабной картины Штайнера. Наиболее лаконично эта эпическая
драма Штайнера изложена в главе IV его последней «базовой книги»
«Основы эзотерической науки», но эта часть, безусловно, является
одной из самых сложных и трудных из всех его произведений. Тем
не менее, главную идею можно передать в двух словах. Процесс,
описываемый Дарвином с земной точки зрения как постепенно
восходящая эволюция все более сложных биологических форм,
Штайнер обосновывает с духовной точки зрения как постепенное
нисхождение духовных сущностей в более приемлемые надлежащие
материальные сосуды. В других работах Штайнер также предлагает
и другие виденья его космологии, дополняя «внешний» взгляд на
уже оформленные мысли в «Эзотерической науке». Стоит
вспомнить, например, особенно возвышенный цикл, состоящий из
пяти коротких лекций, в которых предлагается виденье того же

21. 21
разворачивающегося процесса, так сказать, со стороны Элохима. По
мнению Штайнера, хотя человечество и было создано сверху вниз,
оно эволюционировало снизу вверх в ходе последовательных
«воплощений» того, что сейчас собой представляет планета Земля.
Эволюция позволяет нам приблизиться сразу ко многим целям: на
протяжении множества веков нас направляли от простого к
сложному, от бессознательного к сознательному, от пассивности к
активности, от необходимости к свободе. Получив дар мудрости,
наша задача теперь состоит в том, чтобы перенять эту мудрость и
преобразовать ее в активную любовь. Парадокс свободы
заключается в том, что чем дальше мы продвигаемся на пути
достижения этих целей, тем менее определенным становится исход
процесса, бразды правления над которым все больше будут
переходить в наши руки.
Начиная с 1906 года и в течение последующего десятилетия,
Штайнер с все возрастающей интенсивностью путешествовал по
Европе, читая циклы частных лекций членам Теософского общества,
а затем и недавно основанного Антропософского общества. В этих
лекциях затрагивались почти все аспекты истории культуры в свете
духовных исследований философа, и в первую очередь его
понимание эволюции сознания. Этот потрясающий проект новой
интерпретации состоит из тысяч лекций, размещенных в сотнях
томах, и без всяких сомнений является одним из величайших
достижений во всей интеллектуальной истории, с которым по своим
масштабам, строгости и гениальности могут соперничать только
великие синтезы Аристотеля и Аквинского. Сказать, что Штайнер
переписал историю, это ничего не сказать. Намного более точным
было бы заявление, что он добавил совершенно новое измерение в
историографию как таковую. Штайнер пишет, что «эволюция
сознания» превосходит любую простую «историю идей», и
утверждает, что не только содержание, но и сама структура
сознания, и субъект-объектные отношения как таковые с течением
времени перетерпели радикальную эволюцию. Полный отчет
Штайнера касательно этого вопроса разбросан по многочисленным

22. 22
томам, но, к счастью, Оуэн Барфилд предоставил нам авторитетные
краткое изложение, интерпретацию и оригинальное применение
идей Штайнера в своей книге «Сохранение явлений: исследование
идолопоклонства».

23. 23
ДУХОВНОЕ В ИСКУССТВЕ
По мере развития своего впечатляющего проекта Штайнер все
больше начал тяготеть к искусству. И правда, такое смещение
фокуса стало чуть ли не главным камнем преткновения между
Штайнером и другими теософами. Вопреки возражениям
Анни Безант, Штайнер попытался превратить Теософский конгресс
1907 года в фестиваль авангардного искусства. С 1910 по 1913 год,
то есть более четырех лет, в течение которых Штайнер пребывал в
Мюнхене, он стремился руководить недавно основанным
Антропософским обществом, написав и поставив для этого четыре
экспрессионистические мистические пьесы, в которых воплощались
многие его ключевые идеи. К концу своей жизни Штайнер даже
выразил некоторое сожаление по поводу того, что он не уделил
большего внимания художественной практике.
Попытки Штайнера создать свой центр в Мюнхене не
увенчались успехом, но незадолго до начала Первой мировой войны
философ принял мудрое решение, приняв предложение построить
штаб-квартиру Общества в Дорнахе, который находится в
Швейцарии недалеко от Базеля. В смятении и хаосе, царившем после
войны, а также пережив покушение прото-нацистов в 1921 году,
Штайнер перенес основной центр своей деятельности из Германии в
Швейцарию. Позже нацисты объявили Общество и все его
инициативы вне закона, но они уцелели в Дорнахе, который остается
международным центром антропософского движения. Начиная с
1913 года и в течение последующих десяти лет Штайнер руководил
строительством величественного здания, которое было по большей
части вырезано из дерева и которое находилось на грани
архитектуры и скульптуры, театра и храма. Вместе с английским
скульптором Эдит Марион Штайнер самостоятельно смог создать
ряд великолепных статуй, которые должны были оказаться в центре
внимания. Он также спроектировал и помог расписать внутреннюю
часть двух взаимопроникающих куполов строения. В этом

24. 24
Гётеануме должна была воплотиться важнейшая концепция Гёте о
метаморфозах. Помимо этого здание также должно было
функционировать (что его преемник делает и по сей день) как сцена
для спектаклей по пьесам Штайнера, полных пятидневных
постановок «Фауста» Гёте, других классических произведений,
музыкальных концертов. Более того, оно должно было стать местом
для представлений двух совершенно новых форм искусства,
созданных самим Штайнером: искусства художественного
движения, названного им эвритмия, и искусства декламации,
называемого им шпрахгештальтунг (дословно искусство речи) или
художественная речь, цель которой состояла в том, чтобы сделать
внутренние жесты музыки и языка видимыми.
Эвритмия является важным этапом в истории танца, которым
несправедливо пренебрегали. Это было продолжением эстетической
революции, которая началась не в Европе, а в Америке.
Первоначальные порывы, которые привели к появлению «нового
танца», были глубоко духовными. Не «современный танец» Вигмана,
Грэма и Хамфриса, а скорее эвритмия является истинным
наследником «нового танца», в котором объединяются духовная
наука Лои Фуллер, баланс между аполлоническим и дионисийским
началами Айседоры Дункан, а также восточная духовность Рут Сен-
Дени.
Искусствоведы также признают Штайнера важным
архитектором. К сожалению, его величайший шедевр, Первый
Гётеанум (как его сейчас называют), был разрушен в результате
поджога в ночь, когда на смену 1922 году приходил 1923.
Впоследствии был построен Второй Гётеанум, спроектированный
Штайнером и завершенный уже после его смерти. На этот раз при
постройке использовался скульптурный бетон. Второй Гётеанум
был назван Гансом Шаруном «самым важным зданием первой
половины ХХ века». Смелые работы Штайнера в духе
экспрессионизма точнее всего можно охарактеризовать как
«органический функционализм». На удивление он был очень
влиятелен, ведь многие современные архитекторы определяют себя

25. 25
как «антропософов», а сам Штайнер непосредственно вдохновил на
создание некоторых известнейших построек ХХ века, среди которых
Собор Парижской Богоматери Ле Корбюзье и музей Гуггенхайма
Фрэнка Ллойда Райта. И правда, если многие из самых знаковых
зданий конца ХХ века являются экспрессионистическими, и если
Рудольф Штайнер был величайшим из ранних архитекторов-
экспрессионистов (как заявлял Шарун), то он действительно
является великим новатором в архитектуре. Будучи важным
человеком искусства, Штайнер также оказал влияние на многих
других знаменательных деятелей культуры, на некоторых особо
сильное, включая Василия Кандинского, Арнольда Шёнберга,
Андрея Белого, Виктора Ульмана, Бруно Вальтера, Сола Беллоу и
Йозефа Бойса.

26. 26

27. 27
РЕИНКАРНАЦИЯ И КАРМА
Лишь в конце своей жизни Штайнер смог полностью
сконцентрировать свое внимание на второй великой задаче принятой
им миссии: представить в удобоваримой для Запада форме
реальность реинкарнации и кармы. Конечно, то, что Штайнер взялся
за это спустя много времени после своего теософского периода, не
случайно, ведь утверждения Штайнера имели мало общего с
большинством восточных учений, и он не хотел бы, чтобы их путали.
Но превосходное (и необходимое) введение в эту тему можно найти
уже в главе «Эзотерической науки» под названием «Сон и смерть».
И пусть эта метафора, возможно, является уже давно избитой, но,
тем не менее, сравнение сна с «маленькой смертью» верно: каждую
ночь, засыпая, мы покидаем наши тела, чтобы войти в духовный мир,
общаться с ним, только для того, чтобы забыть полученный опыт
после пробуждения. Подобным образом мы общаемся с духовными
существами в течение более долгого периода времени в духовном
мире между воплощениями, только чтобы испить из Леты, реки
забвения, прежде чем переродиться. И наша смерть, и наше
возрождение, согласно утверждениям Вордсворта, «не более чем сон
и забвение». При рождении мы создаемся заново не больше, чем при
пробуждении утром после сна.
Реинкарнация дает возможность осмыслить эволюцию
сознания и наоборот. Она также уравновешивает несправедливость
ряда факторов, которые кажутся случайными при рождении. К этим
факторам относятся класс, пол, раса, наличие или отсутствие
возможностей, жизнь в мирное или неспокойное время, наличие
доступа и возможность пользоваться всеми удобствами и
комфортом, предоставляемых технологиями, и так далее. Согласно
Штайнеру, человек обычно меняет пол и, раз за разом воплощаясь в
разных обличиях, переходит от культуры к культуре, впитывая (или,
по крайней мере, получая возможность впитывать) только самое
лучшее, что может предложить каждая из культур. Такое видение

28. 28
является глубоко космополитическим: с течением времени все мы,
будь то сознательно или нет, постепенно становимся гражданами
мира и цельными человеческими существами. Способности,
которые мы приобретаем тяжелым трудом (или в результате
прохождения через страдания, или другие испытания) в одном
воплощении, преображаются в новые таланты в следующем. Таким
образом, гениальность вовсе не случайна.
Реинкарнация и карма вместе создают определенную
справедливость и милосердие в этом мире, а не туманные обещания
награды в каком-то ином. Наши труды возвращаются к нам в виде
новых способностей, также как возвращаются наши неудачи и
злодеяния, чтобы встретить нас в нашем следующем воплощении в
форме и обличии кажущихся случайными столкновениями и
событиями. Позволяя нам на собственной шкуре прочувствовать
последствия наших действий и давая нам возможность расти и
уравновешивать свои поступки, карма является актом Милости,
более высокой формой законности, которая и позволяет нам
становиться целостными. Штайнер предупреждал, что законы кармы
чрезвычайно сложны и что карма бесконечно изобретательна,
поэтому он довольно быстро перешел от серии лекций, в которых
устанавливались некоторые основные принципы, к длинной серии
примеров из биографий реальных личностей из истории. Греческим
эквивалентом санскритского слова «карма» является «драма», и
Штайнер призывал нас рассматривать наши жизни как
разворачивающиеся моральные драмы или воспринимать карму как
скульптора, который, используя глину, создает жизнь. Если, как
утверждал Штайнер, «Карма – это величайший художник», то
человеческие жизни должны быть величайшими произведениями
искусства. Все, что мы делаем, все страдания, через которые мы
проходим, имеют значение.

29. 29

30. 30
НОВОЕ ИСКУССТВО ОБРАЗОВАНИЯ
После Первой мировой войны на месте социальных и
политических институтов, падение которых было донельзя жалким,
осталась ужасающая пустота. Мир взывал к обновлению. В течение
последних десяти лет жизни Штайнера антропософия породила
широкий спектр амбициозных практических инициатив, которые,
ожидалось, будут направлены на выход из кризиса. Услышав, как
Штайнер обращается к своим рабочим, промышленник по имени
Эмиль Мольт, который владел сигаретной фабрикой «Вальдорф-
Астория» в Штутгарте, спросил его, может ли он дать детям рабочих
образование, которое смогло бы больше соответствовать их
потребностям и развивало бы их человечность. Штайнер согласился,
но выдвинул ряд довольно революционных для того времени
условий: в школе будет совместное обучение; все дети будут
обучаться по одной и той же комплексной программе; а во всех
педагогических решениях последнее слово будет оставаться за
учителями. Благодаря щедрой поддержке Мольта в 1919 году
Штайнер открыл первую вальдорфскую школу недалеко от фабрики
в Штутгарте. В Северной Америке первая вальдорфская школа
открылась девять лет спустя в Нью-Йорке. Движение продолжало
расти, и, вопреки запрету нацистов (и большевиков), вальдорфские
школы стали одним из крупнейших несектантских образовательных
движений в мире, которое насчитывает более 900 школ и 1600
программ для детей младшего возраста на шести континентах.
В основе вальдорфской педагогики лежит глубокое видение
Штайнера развития человека и ребенка, меняющаяся роль учителя и
комплексная целостная учебная программа. Штайнер понимал: то,
как дети учатся, сильно отличается на каждой стадии развития и что
настоящее обучение должно подразумевать постепенное
преобразование не только мышления, но также чувств и воли. Как
довольно метко подметил современник Штайнера, поэт и эзотерик
Уильям Батлер Йейтс: «Образование – это не заполнение ведра

31. 31
водой, а зажжение огня». Маленькие дети учатся преимущественно
через имитацию и игру, и эффективнее всего обучение происходит,
когда они обращаются к своему воображению. Интеллектуальные
задачи (которые можно давать выполнять или скорее имитировать
даже самым маленьким) лучше всего отложить на потом, когда у
подростка начнут развиваться реальные способности абстрактного
мышления, которые впоследствии можно будет использовать
непосредственно в школьной программе. В основе познания
находится игра, и дети, которым не позволяли играть, станут
ограниченными взрослыми – людьми, которые, возможно, и будут
знать множество фактов, но будут лишены креативности. Маленькие
дети учатся в основном через свою волю, через действие. Затем,
когда внутренняя жизнь чувств достигает пубертатного периода и
взрослеет далее, искусство становится главной дверью к знаниям.
Штайнер также понимал, что настоящее обучение никогда не бывает
линейным, но всегда динамичным. Богатый опыт формируется в
бессознательном и проявляется годы спустя в виде разнообразных
способностей. В частности, Штайнер учил, что чувство пропорций,
приобретенное благодаря занятиям рисования и живописью в
подростковом возрасте, трансформируется в здравое суждение у
думающего взрослого.
Штайнер предписывал, что классный руководитель должен
оставаться («замыкаться») с одной и той же группой детей обычно с
первого по восьмой класс, после чего эксперты смогут преподавать
им определенные дисциплины, такие как математика, английский
язык или биология. Он хотел, чтобы учителя начальной и средней
школы стали в первую очередь экспертами по вверенной им группе
детей. В вальдорфской системе образования к классным
руководителям предъявляется множество требований: они должны
стать «мужчинами и женщинами эпохи Возрождения», каждый год
осваивать новый материал и расти вместе со своим классом.
Штайнер просил учителей каждый вечер размышлять об их
учениках и о себе. Педагогика Штайнера в равной мере направлена
и на саморазвитие учителя, и на воспитание ученика. Но жесткие

32. 32
требования к преподаванию также приносят весомые личные
награды и помогают построить с учениками глубокие отношения,
которые смогут длиться всю жизнь.
Для учителей первой школы Штайнер создал девиз, которым
они должны были руководствоваться: «Относитесь к ребенку с
почтением; воспитывайте ребенка в любви; давайте ребенку
свободу». Несмотря на то, что учебная программа вальдорфской
системы уважает многие религии и что она формировалась на основе
почтительного взгляда на мир и человеческих созданий, она
прививает ученикам ту или иную религиозную или духовную
доктрину не больше, чем в больницах учат пациентов анатомии и
физиологии. Основой учебной программы является мнение
Штайнера о том, что онтогенез резюмирует филогенез, а именно что
развивающийся человек в малых масштабах резюмирует великую
всеобъемлющую эволюцию сознания, через которую в целом
прошло человечество. Для маленьких детей мир наполнен
волшебством; они живут в глубоком мечтательном расположении к
животным, растениям и даже камням. Учебная программа
вальдорфской системы питает это сознание, используя
архетипические мифы и сказки разных культур. К третьему классу
дети в некотором смысле стали маленькими монотеистами; к
шестому – римскими юристами. По мере становления
самостоятельности дети переживают свое собственное внутреннее
Возрождение. Именно этот этап Штайнер называл краеугольным
камнем всей учебной программы. Подростковый период – это эпоха
великих революций. В вальдорфской системе внимание также
обращается на место проживания учеников, поскольку она
предполагает, что этот опыт проявится позже в совершенно иной
форме как набор способностей, соответствующий требованиям
современности. К тому времени, когда дети переходят в старшую
школу, они готовы к самой тщательной интеллектуальной работе,
которую мы можем им дать, и они могут справляться с ней,
используя богатство внутренних ресурсов. Таким образом,
вальдорфская учебная программа стремится обеспечить, как это

33. 33
описывает одна школа, «современное классическое образование,
которое задействует не только голову, но также сердце и руки; это
не просто «подготовка к колледжу», а «подготовка к жизни»».

34. 34

35. 35
СОЦИАЛЬНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ
Вальдорфская система образования в настоящее время является
наиболее известным направлением деятельности Штайнера, но, к
сожалению, немногие осознают, что это всего лишь небольшой
остаток того, что предполагалось стать (и все еще может стать)
гораздо более масштабной социальной программой. На немецком
языке Штайнер неуклюже называл это «soziale Dreigliederung», что
в традиционном английском переводе означает «тройственный
социальный порядок», что едва ли можно считать более удачным
названием. Как и многие другие его работы, социальную и
политическую мысль Штайнера трудно охарактеризовать кратко и
не в последнюю очередь из-за того, что она затрагивает
общепринятые категории. Критика Штайнера капитализма эпохи
свободной конкуренции во многих важных аспектах параллельна
критике Маркса, в частности, в его настойчивых утверждениях, что
человеческий труд – это не товар, который можно продавать, и что
жизнь в условиях индустриализма отчуждает, поскольку нарушает
человеческую природу как таковую. Но Штайнер в своих
утверждениях больше походит на классического либерала,
настаивая на отделении политической сферы (которую он называл
«сферой прав») и от экономики, и от культуры (включая религию и
образование).
После Первой мировой войны Штайнер стал значимым
политическим теоретиком и самостоятельным активистом. Он
вступил в вакуум, который образовался в результате поражения и
отречения кайзера, и стал отстаивать то, что мы сейчас называем
«третьим путем» между капитализмом и коммунизмом. Эта идея
возвратится позже, а именно во время Пражской весны 1968 года, на
которую во многом повлияли теории Штейнера. Философ
опубликовал манифест, который подписали множество выдающихся
деятелей, а также десятки эссе и книгу, в которой в упрощенной
форме были представлены его основные идеи. Он читал лекции в
рабочих комитетах по всей Германии (именно после одного из таких
выступлений к нему и обратился Эмиль Мольт), наставлял и

36. 36
отправлял команды рабочих распространять свои идеи. Более того,
Штайнер даже организовал масштабную политическую кампанию
(которая в конечном итоге потерпела фиаско) в надежде одержать
победу в плебисците над новой силезианской формой правления.
Как и многие другие радикальные политические мысли, идеи
Штайнера берут свое начало с вдохновенных, но неправильно
понятых и неправильно применяемых идеалов Французской
революции: liberté, égalité, fraternité. Но Штайнер переворачивает
всю традиционную социальную теорию с ног на голову, утверждая,
что альтруизм (или братство – fraternité) должен быть руководящим
принципом в экономической сфере. Он заявлял, что постоянно
усиливающееся разделение труда в действительности подтверждает
истинность этого принципа, потому что это означает, что мы все
больше и больше работаем не для себя, а для других. Основной
практической формой альтруизма должна быть «ассоциативная
экономика», в которой производители и потребители советуются
друг с другом и сотрудничают, чтобы производить то, что они
действительно хотят, настолько эффективно, насколько это
возможно. Удачным примером применения этой идеи на практике
могут быть «общественные фермы» или фермы CSA, где
потребители приобретают акции, имеют право голоса при принятии
решений относительно того, что именно будет выращиваться. Более
того, они могут часто посещать ферму и защищать фермеров в
случае неблагоприятной погоды и колебаний рынка, гарантируя их
доход. Сейчас движение «сельского хозяйства, поддерживаемого
общинами» является в стране довольно масштабным и
разнообразным, но сама эта концепция изначально принадлежала
Штайнеру и была принесена сюда антропософами.
«Средняя сфера» прав и закона должна регулироваться
принципом égalité или равенства, и в то время, как другие пребывали
в сомнениях, Штайнер недвусмысленно настаивал на том, что
демократия является единственной удобоваримой политической
формой. Это правильная сфера политики, и единственная сфера, где
политика должна быть определяющей. Более того, Штайнер относит

37. 37
сюда не только работу и заработную плату, которые он
рассматривает как основные права человека, но также, что даже
более удивительно, деньги и банки, истинная функция которых
заключается в справедливом распределении капитала всем во благо.
Соображения Штайнера о деньгах довольно увлекательны:
например, он рассматривает их не как универсальный товар для
обмена, а скорее как свидетельство, подтверждающее
правомерность, и утверждает, что деньги обнаруживают
кардинально различные свойства при обращении в трех сферах. Для
Штайнера капитал зарождается как предпринимательская идея и
инициатива в рамках духовно-культурной сферы, затем в сфере прав
он проявляется как ссуда, становится «покупными деньгами» в
экономической сфере и в конечном счете приносит доходы,
необходимые для погашения ссуд, поддержки образовательных и
культурных учреждений в виде пожертвований, таким образом ведя
к возобновлению цикла. Одним из практических исходов
размышлений Штайнера относительно данной сферы стало создание
антропософских банков, которые функционируют скорее как
некоммерческие фонды, которые дают средства на достижение
достойных целей. Некоторые из этих банков регулярно издают
информационные бюллетени, приглашая потенциальных
вкладчиков выбирать среди соискателей кредита, которые
представляют свои проекты.
В понимании Штайнера свобода (liberté) должна
характеризовать не экономическую, а скорее духовно-культурную
сферу: при здравом социальном порядке не экономические
корпорации, а именно идеи должны свободно конкурировать.
Принадлежащие сюда школы, церкви, музеи, университеты и другие
учреждения должны быть насколько это возможно защищены от
политических и экономических сил. Многим различным культурам
должна быть предоставлена возможность процветать независимо от
политических образований. В идеале культурные учреждения
должны быть самоуправляющимися и финансироваться за счет
добровольных пожертвований. В этой сфере полное развитие

38. 38
творческого потенциала каждого человека должно быть самоцелью;
школы предназначены не для внушения каких-либо идей или даже
обучения, а для образования. Движение вальдорфских школ
является ярким примером действия этих принципов.

39. 39
СЕМЕНА НОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Антропософия положила начало множеству инициатив как при
жизни Штайнера, так и после его смерти. Вместе с врачами он
работал над созданием новых видов «антропософски расширенной»
или «комплементарной» медицины. Оставаясь незначительным в
Северной Америке, данное движение является хорошо развитым в
Европе, где были открыты многочисленные антропософские аптеки,
клиники и даже некоторые больницы. Возьмем, например, Weleda и
Hauschka, которые являются уважаемыми международными
фармацевтическими компаниями, или Uriel и TrueBotanica, которые
недавно открылись в США. Многие сейчас придерживаются мнения,
что Hauschka – лучший производитель косметики. Десятки
сообществ как здесь, так и в других странах, и в особенности
движение Кэмпхилл, разрабатывают антропософские идеи, чтобы
удовлетворить особые потребности детей и взрослых.
Штайнер действительно сильно опережал свое время, и именно
поэтому он мог настолько прямолинейно говорить о многих
проблемах, с которыми мы продолжаем сражаться и сейчас. Его
социальные теории обладают огромным потенциалом и могут
пролить свет на текущие споры о глобализации. Большую часть
вины за Первую мировую войну Штайнер возложил на ошибочное
представление «национальной экономики», утверждая, что
экономика по своей природе является аполитичной и глобальной. Он
был ярым феминистом, еще в 1895 году выступая за предоставление
всеобщего избирательного права и настаивая на том, что если
существуют «женские вопросы», то именно женщины должны
давать на них ответ. Штайнер также был одним из первых ярых
защитников окружающей среды. Более столетия назад он уже
обращал внимание на то, что отношение человечества к Земле
нуждается в исцелении. Как следствие, Штайнер стал великим
первооткрывателем органического сельского хозяйства, изобретя
«биодинамические» методы, которые сегодня используются во всем

40. 40
мире. Биодинамические фермы можно найти в тридцати штатах
США, как и десятки виноградников перешли на биодинамическое
производство. И правда, биодинамика быстро обретает такую же
широкую известность, как вальдорфская система образования, да и
антропософия потенциально может обеспечить важные
теоретические и практические основы не только для органического
сельского хозяйства, но и для всего экологического движения в
целом. Также было предпринято множество попыток применения
идей Штайнера в мире бизнеса: такие крупные европейские
компании, как Mahle, Altnatura и Software AG, были основаны
антропософами и руководство ими в той или иной степени
совершается согласно антропософским принципам. Сами же
антропософы могут ссылаться на десятилетия успешного опыта в
зарождающейся сфере социальных финансов.
В мире, где существует так много идеологий (марксизм,
национализм, материализм, религиозный фундаментализм,
невидимая рука рынка), которыми все давно пресытились и которые
являются едва ли не откровенно разрушительными, многие жаждут
радикально нового вида мышления, идей, вытекающих из новых
видений, идей, обладающих реальной преобразующей силой. Они
стремятся обрести идеи, которые могут стать реальными, живыми
идеалами. Штайнер дал нам такие идеи в избытке, запустив и
вдохновив множество инициатив по всему миру.
И сейчас, когда антропософия празднует свой столетний
юбилей, она кажется юной. Штайнер подарил миру множество
плодотворных идей. Он посеял семена новой гуманной цивилизации.
Так давайте же взращивать их!

41. 41
Другие труды-введения в антропософию, которые могут быть
интересными для ознакомления
Фредерик Амрин, Социальная справедливость в свете реинкарнации
и кармы. Keryx, 2020.
Фредерик Амрин, Присоединение к мейнстриму. Keryx, 2020.
Рудольф Штайнер, Антропософия, Евангелия и будущее
человечества. Пер. Фредерик Амрин. Keryx, 2018.
Рудольф Штайнер, Внутренний ткач, внутренний музыкант и
познавательная сила любви. Пер. Оуэн Барфилд и Фредерик Амрин.
Keryx, 2019.
Рудольф Штайнер, Четвертое полное собрание: Естественная
философия свободы. Пер. Фредерик Амрин. Keryx 2017. 2-е издание.
2020.
Рудольф Штайнер, Борьба с антисемитизмом: семь эссе. Пер.
Фредерик Амрин. Keryx, 2019.
Рудольф Штайнер, Антропософия и математика. Пер. Фредерик
Амрин. Keryx, 2019.
Frederick Amrine, Эвритмия и новый танец: Лой Фуллер, Айседора
Дункан и Рут Сен-Дени. Keryx, 2017.
Рудольф Штайнер, Воображение, вдохновение и интуиция: введение.
Пер. Фредерик Амрин. Keryx, 2019
Рудольф Штайнер, Древнегреческое сознание. Пер. Фредерик Амрин.
Keryx, 2018.

42. 42
Рудольф Штайнер, Открывки из «Границ науки». Пер. Фредерик
Амрин. Keryx, 2018.
Рудольф Штайнер, Реинкарнация и карма с научной точки зрения.
Пер. и ред. Фредерик Амрин. Keryx, 2018.
Рудольф Штайнер, Болонская лекция: Психологические основы и
эпистемологическая позиция антропософии. Пер. Фредерик Амрин.
Keryx, 2018.
Рудольф Штайнер, Развитие ребенка как основа образования. Пер.
Фредерик Амрин. Keryx, 2018.
Рудольф Штайнер, Переосмысление социального организма:
избранные труды. Пер. и ред. Фредерик Амрин. Keryx, 2019.